Есть люди, которые уже в первом слове раскрываются. Попав в вологодскую глубинку, в поселок Устье, где живут живые прототипы Василия Белова, я, по обыкновению, искал "интересных людей и чтобы обязательно с душой". И мне сразу сказали: вам надо к Раисе Васильевне Бараевой. Человека с более сложной судьбой найти еще можно, но того, кто, несмотря на все несчастья, сохранил душевную теплоту, любовь и уважение к людям, найти будет непросто. И действительно, только перешагнув покосившийся порог ее дома, после первых слов я понял, что нашел нужного человека. Первым ее вопросом было: "Вы суп кушать будете?"

Я государственный человек

Я - государственный человек, в детдоме воспитывалась. Затем там же стала пионервожатой.

Что я вам могу сказать: я воспитана людьми, они меня всему учили. А люди тогда гораздо добрее были, тогда люди переживали друг за друга, делили кусочек хлеба пополам - нравилась мне та жизнь, трудная, но интересная. А сейчас бездельников пол-России. Торговля, глядишь, развита, а души-то и нет.

Теперь разделилась масса народная на богатых и бедных, а у нас было все одинаково.

Детдом

В детдоме в труде воспитывали. Нам надо было себя обеспечить продуктами: овощами, грибами, ягодами; на год дров заготовить, сена - двор был полон скотины. Это сейчас детдомовские дети ничего не делают, сидят на полном государственном обеспечении, а мы в труде воспитывались. Меня тут как-то пригласили в детский дом. Живут они, как баранье: спят, телевизор смотрят, все курят и попивают.

И тепло, и уют, и возможности такие большие, а выйдут из детдома, чуть ли не через одного в тюрьме оказываются.

Жалко, что нет теперь прежней массовости. Раньше мы увидим, у какой старушки дрова не сложены, сбегаем, поможем. У нас с ребятами было много дел: летом футбольные команды по улицам организовывали, ходили в походы, веточный корм собирали, на сенокосе помогали - все делали.

Не умная я

Сейчас ведь не восстановить того, что было, - об этом нечего и думать. Нет, прошлое жалко. Я вот раньше жила райкомом комсомола: туда и с планами иду, и по личному - находила там покой, умственный разворот. К ним придешь, тебя душевно настроят, расскажут, помогут. Если нужно, и сами придут. Представляете - у секретаря райкома было время прийти на пионерский сбор дружины! А теперь не знаешь, где и начальника найти. Нет, проще раньше было жить, намного проще.

Я ребятами воспитана

Поступила я в педтехникум на заочное. Условий не было, никто не помогал - так я с голоду два раза умирала, дважды меня увозили в больницу, когда на сессии была. Свезут, откачают, откормят и опять учусь - но выучилась, все сдала, получила-таки диплом. А как дети меня любили. Велик ли был кусочек хлеба, который в войну выдавали, так они все равно принесут мне и втихаря в тумбочку положат. Нет, все-таки я людьми и ребятами воспитана. Может, это и неправильно, но для меня чужих людей нет, для меня все свои. И работа очень нравилась, хоть и трудная. Придешь домой, хоть знаешь, что ты не зря день прожил. А сейчас дочь у меня без работы сидит, как она мучается, бедная, хоть куда бы пошла, так ведь некуда.

Зарплата у меня была 110 рублей, но как-то их раскладывали по кошельку. А сейчас больше получаем, да занимаем еще больше. Спасибо государству, что без хлеба все-таки не оставило. Пенсии мы все ждем, как праздника.

Как меня дети любили, я только благодаря им и воспряла. Я ведь четыре года работала пионервожатой на костылях. Думаю, пусть считают, что я в армии была ранена. А раньше лежала три года без движения в детдоме, руки-ноги отнимались после дезинтерии.

Родителей не имела. Мать молнией убило в Архангельской области, а отец, капитан 2-го ранга, спасовал, в Белое море бросился. Вот и оставил нас четверых мучиться. Нас развезли по разным детдомам, и мы все потерялись. Нашлись случайно, когда уже взрослыми стали. Сестра купила как-то на рынке валенки у женщины, а та видит, лицо похожее, да и спросила: "А какая, девонька, у тебя фамилия?" Оказалось, что это родная сестра нашей мамы. Потом они пошли в детдом и по документам нашли остальных.

Вчера смотрела передачу, показывали, как муж помогал принимать роды у жены. А я сына в январе в лесу родила, на санях, и никого, кроме мужа, не было - и довезли живого.

Жизнь прожила большую, а сделала мало

В войну наш детдом переписывался с воинской частью, мы шили для них рукавицы, носки, подворотнички, носовые платочки. Я уже тогда была пионервожатой, и мне как-то пришел подарок из этой воинской части - шелковый платок, краси-и-ивый, ни у кого еще такого не было, я всю молодость в нем проходила. Потом только на 9 мая надевала, а недавно в музей наш отдала, попросили.

Я и сейчас по двадцать лет ношу кофточку или сарафан - мы так приучены были, по-другому не умеем. С вещами тогда ведь трудно было. Помню, сшила себе курточку, где-то хвостик меховой нашла (не знаю чей, но не собачий), пришила его, думаю: как хорошо! Вещей в продаже не было, и мне как пионервожатой выписали 10 метров желтого полотна. Я нашила сорочек да наволочек. Сапоги, помню, еще райисполком выдал. Вы знаете, я не чужая в поселке была, какая-то доброта ко мне, внимание, даже лишка, много лишней доброты было. Ведь имею шесть государственных наград - а за что? Думаю, не за что, я ведь просто работала, себе кусок хлеба добывала; ничего особенного я не сделала - жизнь прожила большую, а сделала мало. Мне кажется, что совсем мало. Один раз я даже нехорошо поступила, не стала брать награду. Так меня в райком вызывали, срамили. Думаю: недостойна я, другие люди столько много хорошего делали, а я что, простая пионервожатая? Но детям, конечно, отдавала все, и они меня в трудное время спасли. Когда я заболела, это они меня вылечили, тогда ведь не было такой развитой медицины. Ой, они меня таскали и в муравейник, и засыпали горячим песком, и жгли крапивой - все, чтобы кровообращения добиться. И ведь подняли на ноги!

Жаловаться мы не умеем

В детстве один добрый воспитатель отвез меня в Вологду, оставил на крыльце областной больницы, заплакал, поцеловал и сказал: "Не говори, из какого ты детдома, ничего не говори, пускай полечат, не отправляют сразу обратно". И действительно, полечили. Был у меня тогда паралич обеих конечностей, так все старались как-то вытащить меня из этой болезни. Помню, одна повариха запихнула на соломе в русскую печку и ушла по делам. Так люди через трубу услышали, что кто-то кричит, и вытащили меня, а так, задохнулась бы, только и всего. Ой, все было, все было.

Я всю жизнь здесь прожила. Дальше Вологды я никуда не ездила - только в Тотьме один раз была да в Москве. А зачем? Где лучше? Уезжают, а потом многие возвращаются. Тяжело жить, но тяжело везде. Жаловаться мы не умеем. Если сейчас такая система жизни, то что поделаешь? Правительство, наверное, хочет сделать лучше, но пока не получается.

Кого Господь любит, того и наказует

О религии раньше и разговора не было ни в детдоме, нигде - презирали ведь это. Вон у нас учительницу сняли с работы, лишили педагогического звания только потому, что она сына крестила. Так она, бедная, от тоски, наверное, и померла. И потом настроя церковного не было, в церквах устраивали склады, авторитет стал пропадать - из церквей тащили все что ни попадя, кто ризы, кто что.

Но в церковь мы проныривали, хоть и запрещали нам, но успевали везде - интересно было послушать-посмотреть. Такой ведь пьянки тогда не было, в церковь шли люди непьющие, там тишина была. Я ведь некрещеная, без родителей росла, крестить некому было. Я не знаю, где молиться, где креститься, где петь, но иногда хожу. 

Во время войны многие девчонки писали на фронт, но я не писала. А тут случайно подружка за меня написала, рассказала обо мне, и ответил молодой офицер - я не смела верить, - и стал писать такие простые письма... Потом он был проездом в Вологде целых три дня... Он мне много помог, он меня на жизнь наставил. Он уехал, мы продолжав ли переписываться, а потом письма вдруг перестали приходить, и вскоре его родители прислалимне копию похоронного свидетельства. 

Родители его мне долго еще писали, приглашали к себе, обещали помочь с лечением. Но куда я без ног поеду? Семья у него была образованная, москвичи, отец - конструктор, мать-детский врач. Ничего не сделаешь, судьба человеческая разная бывает, кому что выпадает. Говорят, как зародишься, так и до смерти будет. Видать, Господь меня любит, вот постоянно и наказует.

Слезы, слезы, слезы

В веру я бы рада податься, но знаете, я ведь не подготовлена к этому. Как приду в церковь, так и плачу, и плачу - ничего не вижу, ничего не слышу, только порог переступаю, слезы бегут - слезы, слезы, слезы, - нет, я лучше дома помолюсь. Не знаю почему так получается, ведь немногие в церкви плачут. Спасибо Господу, что мне помогает, из каждой ситуации я как-то выхожу. Что-то ведь есть там, есть - не видим этого, но в душе слышим. Всегда хотелось, конечно, верить, чувствовалось, что есть Бог, но мы не были так воспитаны. Вы знаете, я к тем людям, которые обеспечены, которых жизнь лелеет, я к ним мало тянулась, меня всякое горе чужое найдет. Вот так и живем, не ждем тишины.